В каких субкультурах порнография является нормой, и почему православными движениями заинтересовался криминал? Об этом и о том, чем живет петербургская молодежь, «Город 812» узнавал в Городском центре социальных программ и профилактики асоциальных явлений среди молодежи «Контакт». На вопросы отвечали директор Центра Ваган КАНАЯН и начальник отдела анализа молодежных субкультур Владимир ГУЩИН.
– Быть неформалом сегодня модно?
Гущин. До 40 процентов молодежи сегодня вовлечены в какую-либо субкультуру. Но степень вовлеченности разная. Например, девочка слушает готическую музыку и считает себя готом. Таких, по оценкам специалистов, сорок процентов. Тех, кто состоит в каком-то движении, ходит на уличные тусовки – примерно полтора процента.
Канаян. А если говорить о подростках, то 90 процентов в определенном возрасте проходят через влияние различных субкультур.
– Какова численность неформалов в Петербурге?
Гущин. Эту информацию нам запрещено давать. Несколько лет назад были очень мощные уличные тусовки, но сегодня их количество сильно уменьшилось. Многие ушли в Интернет. В основном, общение идет «ВКонтакте».
– Несколько лет назад Петербург считался чуть ли не столицей скинхедов. Было много громких убийств, уголовных дел. Скинхеды сейчас есть?
Гущин. Скинхеды как субкультура в Петербурге исчезли в 2007 году. Все началось примерно в 2002-м, когда был ужесточен контроль со стороны правоохранительных органов. Тогда создали 18 отдел УБОП, который занимался только экстремистскими формированиями. На улицах стали задерживать молодых людей с бритыми головами для проверки документов. Активно пресекались митинги. Нас привлекали для консультаций, чтобы выявлять активистов. Тогда же со стороны скинхедов было предпринято несколько попыток организации массовых беспорядков. Кстати, в СМИ информации об этом не было. Первая попытка была предпринята в 2003 году, когда 600 скинов собирались побить алисоманов. Часть боевиков должны были прийти на концерт, остальные распределиться по дворам и присоединиться к драке. Но милиция и ОМОН сработали на опережение: задержали всех координаторов и заблокировали дворы.
Вторая попытка была в апреле 2004-го. Задача – сорвать концерт «Короля и Шута», и это им почти удалось. В ходе драки задержали 200 человек. Фамилии задержанных тогда легли в основу списка питерских скинхедов, который потом был в разработке у милиции. На то время численность скинов в городе составляла порядка пяти тысяч. Но в боевые группы входило всего человек 600. Остальные – это те, кто были готовы ходить на митинги, но не были готовы никого бить. Однако именно из них шел постоянный набор в боевые группы. Правоохранительные органы работали над тем, чтобы снизить количество тех, кто приходит на митинги. И когда снизилось их количество, то исчезла подпитка боевиков.
Канаян. Еще задолго до того, лидеры скинхедов говорили, что скоро придется уходить в подполье, поэтому нужно это подполье готовить. Они призывали захватывать власть у толкинистов и в военно-патриотических клубах. Стали образовываться агрессивные крылья в других субкультурах, откуда начали рекрутироваться ребята в эти экстремистские формирования.
Гущин. У скинхедов была хорошо отработана методика влияния и вербовки. И сейчас «ВКонтакте» есть такие люди, которые оказывают влияние на подростков с определенной целью. Они ко всем в друзья напрашиваются.
– Как вербовщики националистических движений рекрутируют подростков?
Гущин. Например, «ВКонтакте» записываются в друзья, после чего подросток автоматически начинает получать их новости. То есть несколько раз в день читать какую-то нужную вербовщикам информацию, подготавливающую к самой вербовке. На этом этапе идет просто «стрельба по площадям». Но возможно, кто-то из подростков заинтересуется новостями и вступит в одну из подконтрольных им групп «ВКонтакте». Тогда начнется следующий этап обработки. И так далее.
– Что они пишут?
Гущин. Там несколько направлений. О том, что много богатых, которые не делятся с бедными. О том, что много воруют и большая коррупция, а власти ничего не делают. С этих позиций – на уровне кухонных разговоров – они потихоньку ведут обработку. Потом предлагают какие-то свои способы решения проблем... У них разработаны специальные методики работы с молодежью, причем удивительно оригинальные и действенные! Например, националистическое движение «Северное братство» (сейчас запрещенное) предлагало подросткам попробовать свои силы в Большой игре, которая называлась «Сломай систему».
Игра похожа на компьютерную, но происходит в реальной жизни. Нужно было пройти семь уровней. Задача для первого уровня: взять пачку из ста ассигнаций, на каждой напечатать: «Не покупай у черного». Затем сфотографировать отмеченные купюры и отослать фото организаторам игры. Получить за это денежный приз – совершенно реальные живые деньги! Отмеченные ассигнации потом можно было потратить, и таким образом они распространялись, фактически, как листовки.
Второй уровень: подсунуть какой-нибудь пакет органу власти или полиции.
Сфотографировать пакет. Позвонить и сообщить, что здание заминировано. Приехавшую полицию сфотографировать вокруг пакета, отослать фотографии организаторам, получить денежный приз. И так семь уровней – вплоть до организации маленького погрома. А на седьмом уровне, кажется, даже убийство рекомендовалось.
– Зачем была нужна Большая игра?
Гущин. Подготовка боевого формирования. Подростки в силу особенностей психики воспринимали ее как компьютерную игру. Она началась где-то в 2006–2007 годах, а прекратили ее только в прошлом году силами правоохранительных органов. Были следствие и суд. Выяснилось, что игра организована на ворованные деньги, полученные в результате махинаций при строительстве московской окружной дороги. Последний приговор организаторам был вынесен Мещанским райсудом Москвы в конце января этого года. Максимальный срок, который получил один из организаторов, – девять лет колонии. Питер, к счастью, эта игра как-то не особо коснулась.
«Если назваться православным, полиция якобы отпускает»
– Есть ли сегодня в Петербурге молодежные экстремистские формирования?
Гущин. Самое крупное – ультранационалисты. Это обобщенное название. Среди них много мелких групп, часто враждующих друг с другом. Вот, кстати, свежий пример. Позавчера (16 февраля. – Ред.) был митинг националистических организаций на Марсовом поле в поддержку Майдана. Его участники между собой передрались. НДА – Национал-демократический альянс (бывшее ДПНИ Петербурга) – призвал к отделению Петербурга от России. А «Народный собор» выступил против. Завязалась драка. Еще, кстати, на митинге присутствовала партия «Парнас», которая поддержала сепаратистов, хотя от них я такого не ожидал.
Канаян. У нас много разрозненных движений, есть и всякие «русские пробежки», например. Но это так, мелочь.
– Что за русские пробежки?
Канаян. Формально, бегут за здоровый образ жизни. Еженедельно. По городу. Каждый раз новый маршрут. Обычно собирается от 10 до 30 человек. Но на самом деле это очень удобная форма для набора новичков в националистические движения. Сначала у них там даже флаги были националистические. Потом флаги запретили, но идея осталась. Пробежки проводят несколько разных организаций. Чаще всего туда молодежь приглашают в Интернете или на тусовках.
Гущин. Ультранационалистов сейчас стало много. Их идеология активно распространяется, к ним больше народа стало идти. В том числе, из субкультур. Возникает тот самый слой, который не готов сам кого-то бить, но уже готов ходить на митинги. А этот слой, как мы знаем, всегда служит автоматической подпиткой для боевых групп.
– Как ультранационалисты объясняют свою идеологию подросткам?
Гущин. У всех разные варианты. Есть направление, завязанное на неоязычество. Дескать, мы славяне, и должны быть за веру наших предков. Оно сейчас ослабевает, хотя раньше было одним из самых крупных в Петербурге. Зато сейчас начинают возникать проправославные направления, причем очень странные. Они все тоже ненавидят друг друга, и, насколько я знаю, церковь их не поддерживает.
Есть еще странное направление околоисламистского толка – «охотники за головами», которые ловят педофилов. Они объясняют свою позицию так: мол, все плохое вокруг сделано евреями, поэтому раз еврей – значит, педофил. В этой группе состоят несколько десятков человек, и поведение у них очень неадекватное. Все исповедуют ислам, их лидер – татарин.
Большинство групп имеют маленькую численность и собственную, подчас совершенно бредовую, идеологию. Самые продвинутые, на мой взгляд, НСИ – национал-социалистическая инициатива. Ее возглавляет известный в городе Бобров, он же Шульц-88, вышедший из тюрьмы. Он ведет собственную идеологическую работу.
– Вряд ли Бобров, осужденный за экстремизм, изменил свои взгляды. Почему власти позволяют ему вести пропаганду?
Канаян. Давайте этот вопрос адресуем правоохранительным органам.
– Как изменилась политика властей и правоохранительных органов по отношению к экстремистским формированиям? Раньше говорили, что силовики якобы заигрывают со скинхедами, чтобы использовать их в своих целях.
Гущин. В разные периоды была разная ситуация. В конце 90-х среди экстремистов действительно ходили мифы, что милиция не будет задерживать, если назовешься скинхедом. Это вызвало большой приток обычного криминала в ту среду и обусловило довольно большой рост численности скинхедов на тот момент.
– Откуда такой миф родился?
Гущин. Мы не смогли выяснить. Даже не знаем, было ли что-то в его основе или все придумано. Сейчас в молодежной среде ходит похожий миф. Мол, если назвать себя православным радикалом/активистом, то тоже якобы полиция отпускает. Мы не знаем, правда ли это. Мы просто отслеживаем в Интернете появление и распространение подобных слухов, так как они могут повлиять на рост численности движений и приток туда криминала.
– За что борются православные радикалы?
Гущин. Это новое направление. В 2000 году прошел Архиерейский Собор РПЦ, который разъяснил, что в случае противоречий между светскими законами и православными нормами опираться нужно на Священное Писание. И это стало неким базисом для появления православных радикалов. Например, они выступают за восстановление в Уголовном кодексе 121-й статьи, наказывающей за мужеложество. Также они хотят ввести самосуд. И эту их идею вроде бы даже поддержал протоиерей Чаплин. Освяти, дескать, свой кулак избиением тех, кто, с твоей точки зрения, нарушает закон...
– Раньше в Петербурге нападали на африканцев, сегодня, в основном, на приезжих из Азии. Почему изменились «предпочтения»?
Гущин. Нападения на чернокожих – это сегодня социально неодобряемые действия. А нападение на гастарбайтеров – незаконный, но социально одобряемый поступок.
– На ваш взгляд, возможна ли в Петербурге организация массовых беспорядков, протестных акций?
Канаян. По нашим сведениям, сегодня в Петербурге есть всего пять-шесть экстремистских лидеров, которые в состоянии собрать единовременно от 50 до 150 штыков. И все. Все они находятся под особым контролем, с ними договариваются. Кроме того, мало кто знает, но многие из них сегодня уже выступают как контрагенты, которые внутри своих групп проводят проправительственную политику. Вообще, в Петербурге обстановка находится под полным контролем, и все, что происходило и происходит, оно прогнозируемо и ожидаемо. В отличие от Москвы.
– Чем мы в этом отличаемся от Москвы?
Канаян. Мы отличаемся от Москвы умом и сообразительностью. Много раз за последние годы в Питере пытались создать группы боевиков. Проплачивалось это самыми разными структурами. Штабы организовывались. Комиссары приезжали. Людей вербовали. И… ничего не получалось! Потому что ситуацию не учли. Не учли, что это Петербург.
Гущин. Нас просто так не купишь! Поясню на конкретном примере. Националисты создали в Москве группу готов-нацистов. Придумали методики, разработали концепции и попытались создать точно такую же группу в Петербурге. Не вышло! Они не учли, что у нас на тот момент была совершенно иная субкультура готов. У нас готы – творческие, с более высоким интеллектуальным уровнем. А не агрессивные, как в столице.
Канаян. У нас есть опыт наблюдения за созданием в Петербурге различных организаций. Город сам по себе является фильтром: если ты прожил здесь три года – ты уже другой человек. Сама среда останавливает. Здесь молодежь не брошенная. У нас в городе около 70 дворовых тусовок, и мы все их знаем. Но есть проблема. Строятся огромные новые районы, куда, в основном, заселяются приезжие. Они прибывают с детьми самого разного возраста, при этом в новостройках есть острая нехватка социокультурных объектов. Подросткам негде себя проявлять, что грозит самостийностью, возможной криминализацией среды, появлением разных групп и кланов. А подростки, которые приехали из глубинки, вообще больше подвержены различным влияниям. Это тот самый материал, из которого можно лепить, что хочешь. Этим могут воспользоваться определенные силы в своих интересах.
«Процент детей, вовлеченных в гомосексуализм, увеличивается»
Согласно исследованиям вашего Центра, проведенным десять лет назад, одной из особенностей Петербурга были молодежные формирования, в основе которых лежал гомосексуализм (скинпеды). Сейчас такое есть?
Гущин. Мы проводили это исследование по запросу правоохранительных органов и закончили его в 2007 году. Про существование подобных структур сегодня нам неизвестно. Возможно, просто вести себя они стали аккуратнее.
Канаян. Исчезнуть такое не может в принципе. Нынешнее информационное поле, СМИ пропагандируют нетрадиционные отношения. И сегодня эта проблема стоит уже не в рамках субкультур. Потому что гендерное воспитание, которое должны получать наши дети, в нашем понимании, сегодня упущено. И процент детей, вовлеченных в нетрадиционные отношения, увеличивается. Причем серьезно увеличивается. Вот это – проблема.
– Какие еще в Петербурге есть молодежные движения и субкультуры?
Гущин. Во-первых, по-прежнему, много ролевиков. Это люди, которые живут в придуманном ими самими мире. Приезжают, например, в лес и там живут по правилам, которые сами создали. Самый первый сюжет был взят у писателя Толкина, отсюда их другое название – толкинисты. Потом стали брать другие фэнтези, какие-то исторические вещи. Сюжет зависит от моды. Сейчас популярен постпанк. Это такая фантастика на тему, каким был бы наш мир, если бы, допустим, не было электричества. Но в настоящее время в Петербурге основной приток молодежи идет в два движения – анимешники и эмо.
Анимешники – это любители японского аниме (мультфильмов) и манги (комиксов). Это очень специфическая субкультура, она очень медленно развивается. Там нет единой субкультуры, а есть маленькие фэндомы – клубы любителей какого-нибудь сериала. Аниме пришло с Востока, а все другие субкультуры – с Запада. И первое, с чем мы столкнулись в этой культуре, – там совершенно иное отношение к вопросам секса. И когда родители разрешают маленьким детям смотреть мультфильмы-аниме, они просто не знают, что порнография там присутствует почти во всех фильмах. Для японцев это норма. Помните, у нас шел сериал «Сейлор Мун»? Там также в оригинале много секса, но когда его по телевизору показывали, все убрали. Например, там героиня рассказывает, какие у нее груди, а текст идет – что-то вроде «какое небо голубое».
– Анимешники смотрят мультфильмы с откровенными сценами?
Гущин. Да, конечно. И они очень не любят официальные переводы, поэтому у них есть даже собственные переводчики.
- Как это отражается на психике детей? Или туда идут подростки с определенными склонностями?
Канаян. Хороший вопрос…
Гущин. Анимешник, как правило, это очень субтильный подросток, который сидит дома и смотрит мультики. Среди них есть даже хикикомори, сокращенно – хикки. Это подростки, которые вообще не выходят из дома, боятся внешнего мира. Но это уже социопатия. Сейчас чистых анимешников практически нет. Есть, например, готы-анимешники или ролевики-анимешники.
Фурри – это маленькое ответвление анимешников, но они так и не сформировали собственного движения. У них довольно много групп в Интернете. Там общаются подростки, которые идентифицируют себя с животными. В реальной жизни они носят на головах наушники с ушками животных. Основной сплачивающий вопрос, который они обсуждают между собой, – секс.
– А какая связь секса с животными?
Гущин. Никакой. Но единственное, что они между собой активно обсуждают в Сети, – секс.
Сегодня мы внимательно изучаем движение эмо. В Петербурге оно исчезало на какое-то время, но потом почти полностью возродилось. Сегодня их больше тысячи, и они растут. Оказалось, что туда идут, в основном, подростки с заметным отставанием в физическом развитии. То есть в восемнадцать они выглядят на 14-15 лет. И вот они придумали такой вариант, как им изображать из себя детей, оставаясь детьми на самом деле. Сейчас большой университет подключился к их изучению. Выяснилось, что там и медицинские проблемы имеются.
Еще есть движение схе. Они пропагандируют здоровый образ жизни: не пьют, не курят, не едят мяса, не употребляют кофеиносодержащие напитки. Но у движения есть особенности. Дело в том, что схе во всем мире составляют основу самых радикальных, самых жестоких террористических организаций. В Петербурге они представлены в очень небольшом количестве. Например, из схе время от времени возникают боевые группы у зоозащитников.
– Ксения Собчак как-то заявила, что она – хипстер. В Петербурге они есть?
Гущин. С хипстерами очень смешная история. Дело в том, что хипстеры возникли на Западе в 1915 году и исчезли в 1953-м. В Советском Союзе про них не знали. Сегодня к нам попало просто некое модное направление в одежде без какой-либо смысловой нагрузки. В Москве есть огромное количество анекдотов на эту тему. Мол, в столице принято одеваться, как хипстер. Представьте себе бедного студента или инженера – в старом свитере, с шарфиком. Вот такой стиль. То есть москвичи покупают что-то очень дорогое, но по внешнему виду оно должно выглядеть, как одежда бедного студента. В Питере это пока не распространено.
 |
– Есть ли субкультура, которая характерна только для Петербурга?
Гущин. Специфической петербургской субкультуры нет. Но есть две творческие субкультуры, так сказать, в питерском варианте: готы и ролевики, в которых даже мы не находим минусов. Поэтому, если уж подросток захотел стать неформалом, пусть лучше он туда пойдет. Питерские готы – это вообще единственная субкультура, которая требует, чтобы ее члены читали книги. Причем довольно сложных авторов – Германа Гессе, Оскара Уайльда.
Канаян. Если говорить в целом о питерской молодежи, то мы заметили, что всего год назад она была совершенно другой. Сегодня она стала более информированной, более активной и политически грамотной.
Мария ГОРДЯКОВА