Украинская власть готова покуситься на святое – на каноническую Украинскую церковь Московского патриархата, главный оплот православных верующих страны.
Речь идет о том, чтобы ее деятельность – запретить, а имущество – отнять, включая храмы и монастыри с тысячелетней историей. Однако последствия этого украинской власти вряд ли понравятся.
В Верховной раде зарегистрировано уже два законопроекта о запрете любой деятельности Московского патриархата на территории Украины. Более ранний – от радикальной националистки Оксаны Савчук, новый – от депутата от более умеренного, но тоже галицийского «Голоса» Инны Совсун.
Второй хитрее. Чтобы обойти неизбежные в этом случае обвинения в дискриминации по религиозному признаку (немыслимое дело для страны, которая вроде как собралась в Евросоюз), РПЦ МП не обозначена в законопроекте прямо. Формально речь идет о религиозных объединениях и их структурах, «руководящий центр» которых находится «за пределами Украины» – в государстве, которое «признано совершившим военную агрессию против Украины и/или временно оккупировало часть территории Украины».
Итог один: деятельность крупнейшей конфессии Украины – Украинской православной церкви Московского патриархата будет остановлена насильственным путем, а ее собственность – движимая и недвижимая (включая то есть Киево-Печерскую лавру – древнейший русский монастырь) перейдет в распоряжение правительства, которое, скорее всего, передаст его раскольникам – неканонической украинской церкви (ее «головной офис», строго говоря, тоже не на Украине, а в Турции; эта самозваная церковь имеет примерно того же рода автономию от Константинопольского патриархата, что и УПЦ МП по отношению к РПЦ).
Это одновременно и грабеж, и фашизм, и политические репрессии. Еще недавно казалось, что подобные законодательные инициативы даже на Украине обречены на провал. Владимир Зеленский хотя и избрал диктаторские методы управления страной, к вопросам религиозного характера показательно равнодушен.
Но сейчас по принципу «война всё спишет» инициатива вполне может быть принята парламентом – как и практически любая дискриминационная русофобская инициатива. Такие времена.
В этом случае последствия будут разнообразные – в основном ужасные, но зависят они не столько от желаний Верховной рады и офиса Зеленского, сколько от хода российской спецоперации и условий, при которых она закончится, в том числе и зафиксированных на бумаге.
Таким образом, массового гонения на верующих и изъятия церковной собственности – эдакого переиздания большевизма на украинский лад исключать теперь (пока) нельзя – к большому сожалению для идеалов гуманизма и свободы совести. Но само по себе такое решение, будь оно принято, скорее, поспособствует российской спецоперации, чем помешает ей (а формально украинские националисты хотят именно этого – храмы РПЦ МП воспринимаются ими чуть ли не как базы снабжения для ВС РФ, что есть откровенная ложь, но многие верят).
Выделим два обстоятельства в пользу этого, одно из которых – менее значимое, имеет непосредственное отношение к США, которые ведут на украинской территории прокси-войну с Россией.
С точки зрения циника, на войне все средства хороши, тем не менее в воззрениях американцев на мироустройство есть не то чтобы «красные линии», но некоторые границы приемлемого, заступать за которые они не любят и от подопечных стран требуют того же. Украина как раз тот «подопечный» случай, к каким не относится, например, Саудовская Аравия – слишком важный для США и вполне самостоятельный партнер, которому многое позволено.
В качестве примера «обязательных условий Вашингтона» обычно приводят права женщин и сексуальных меньшинств, но это в значительной степени мода последних лет. Гораздо большее политическое, историческое и культурное значение для США имеет принцип свободы вероисповедания – в силу того, что на нем было построено американское государство и воспитана американская нация.
Это даже не принцип – американец просто не понимает, как может быть иначе «в нормальной стране». Первой же поправкой к конституции американскому государству запретили вообще как-либо вмешиваться в духовные дела, поддерживать одни церкви или запрещать другие, что в известной степени превратило США в «страну сект», но стало частью национальной ментальности.
Сейчас нация по этому вопросу уже не едина – слишком много атеистов среди молодежи, как и тех, кто предпочел бы поступать с религиями по-большевистски. Но в рядах более возрастных элит принцип свободной совести преобладает.
При этом в стране исчезающе мало политиков, которые открыто заявляли бы о себе как об атеистах. Это крайне невыгодно с электоральной точки зрения, особенно в удалении от мегаполисов, где по-прежнему жив принцип «верь в кого хочешь – но верь».
Как следствие, в Белом доме или Госдепе могут негласно поощрить церковный раскол по политическим соображениям – с их точки зрения, чем больше церквей, тем лучше.
«Престол», например, непризнанной Белорусской православной церкви находится в Нью-Йорке.
Но прямые запреты каких-либо церквей вызывает там отторжение: за покушения на священную (почти без иронии) свободу слова американцы клюют союзников по всему миру и только по большой необходимости берут в союзники тех, кто этот принцип показательно игнорирует.
Когда «свой сукин сын» на Балканах – президент Черногории Мило Джуканович из-за личной обиды пытался сделать с Сербской православной церковью примерно то же, что украинцы хотят сделать с РПЦ, он потерял власть, не потеряв президентский пост, – и американцы не стали его спасать.
Всё это не означает того, что, ужаснувшись запретительным практикам Киева, Вашингтон пересмотрит свою политику на украинском направлении, где цель – это сдерживание России, а Украина – всего лишь средство. Но запрет огромного «филиала» русской церкви произведет правильное впечатление на общество, пока ещё влюбленное во все украинское.
Америка в массе своей уже сейчас потихоньку прозревает, например, знаковая в этом смысле газета The Washington Post признала, что украинские военные (не демонические добробаты, а именно ВСУ) пользуются населением как «живым щитом» (известная практика ХАМАС), хотя еще недавно о сообщениях на ту тему в США отзывались как о «российской пропаганде». А запрет УПЦ МП прямо и неоспоримо подтвердит российскую точку зрения на Украину как на страну фашистскую.
А второе последствие – гораздо более значимое, затронет уже не имидж Украины, а саму Украину, причем затронет за живое – за людей.